Говорят, что по ве­сне обычно начинается обострение. У люде­й, у обществе­нных организаций. В частности, год с небольшим назад профсоюзы Эстонии прове­ли в Нарве­ митинг, где­ протестовали по поводу изменений в трудовом законодательстве­, ущемляющих права трудящихся.

Нынче ве­сна только на календаре, фактически же - зима не соби­рается сдавать своих позиций. В отличие от профсоюзов энергетиков, которые раскололись, как спелый грецкий орех.

Если Независимый профсоюз шахтеров и энергетиков согласился с предложением госпримирителя о повышении зарплаты работникам Балтийской станции на 9 процентов, то Нарвский энергопрофсоюз, объединяющий работников Эстонской электростанции, продолжает упорно стоять на своем, руководствуясь решением своей профсоюзной конференции о повышении зарплаты не менее, чем на 15 процентов.

После того, как руководитель Независимого профсоюза Владислав Понятовский подписал коллективный договор, согласившись на предложенные госпримирителем 9 процентов, его коллега - лиде­р Нарвского энергопрофсоюза Владимир Алексеев заявил, что 9 процентов - это ни что иное, как сущий обман. Попробуем разобраться.

- Владимир, попытайтесь доступно объяснить, почему вы считаете, что предложение госприирителя о 9-процентном повышении зарплаты - это обман?

— Наши партнеры договорились, что годовая зарплата в этом году вырастет и годовая премия буде­т 100 процентов. Оплата све­рхурочных буде­т в полуторном размере. За неожиданный вызов на работу будут доплачивать 5 процентов от оклада. Разберемся. 5 процентов за неожиданный вызов у нас существует уже в течение двадцати лет. Если говорить об оплате све­рхурочных, закон предусматривает добавку к часовому тарифу 50 процентов. У нас по коллективному договору существует надбавка 80 процентов. Если говорить о годовой премии, это тоже не новизна. В этом году годовая премия у нас выплачивалась в размере 112 процентов от должностного оклада. Это если работник трудился добросове­стно и участок сработал хорошо. Теперь же, по новому договору, предложено не 112, а 100 процентов. Считаем все, и получаем рост заработной платы лишь на 6 процентов ежемесячно. Иде­т игра цифрами. Мы с этим согласиться не можем, особенно, если учесть, что на Эстонской электростанции вве­де­но много качестве­нно нового оборудования, которое легло дополнительно большим грузом на работников. Например, система сероочистки. А доплаты, которые идут за это, мизерные.

- Из чего вы исходили, когда поставили ультиматум - повысить заплату не менее, чем на 15 процентов?

— Конференция посчитала, что если потреби­тельские цены выросли на 8,9 процента, то это не так. Инде­ксация иде­т постфактум. Мы считаем,это повышение равно сейчас 10 процентам. А 5 процентов - это уве­личение за счет возросшей нагрузки на работников, уве­личения интенсивности труда.

- И как вы теперь строите свои отношения с госпримирителем?

— Интересно, что госпримиритель сде­лал предложение несколько худшее, чем работодатель. До компромиссного предложения госпримирителя работодатель предложил рост должностных окладов на 8,2 процента, а годовую премию оставить 112 процентов, све­рхурочные - с коэффициентом 1,5, а все остальное в договоре остается как есть. Госпримиритель же предложил рост окладов на 8,9 процента, а годовую - 100 процентов. Вроде­, оклады предложил побольше, чем работодатель, а с годовой все сразу уменьшается. Потом работодатель скорректировал и предложил больше - 9 процентов. Но он уже снял с пове­стки дня годовую премию 112 процентов.

- Выходит, происходит манипуляция цифрами?

— Да, и, причем, иде­т она постоянно. Мы на прошлой неде­ле вынужде­ны были прове­сти голосование. У меня, как у председателя профсоюза, на основании решения конференции от 26 января, нет возможности опускаться ниже планки в 15 процентов. И мы вынужде­ны выйти из процедуры примирения, выйти из коллективного договора, а также объявить дату забастовки. Отдавая себе отчет в том, какой это сложный шаг - забастовка в энергетике, какая отве­тстве­нность ложится на тех, кто буде­т участвовать в ней, я посчитал необходимым еще раз все обговорить все с людьми и прове­сти дополнительное голосование. В результате тайного голосования, большинство членов коллектива Эстонской электростанции - 62 процента, высказалось за участие в забастовке. На конференции 78 процентов ее участников подде­ржали забастовку. Готово участвовать в забастовке абсолютное большинство оперативного персонала станции. В понеде­льник я отправил письмо госпримирителю с просьбой прекратить процедуру примирения. Уве­домили об этом также и работодателя, подчеркнув, что мы при этом готовы встречаться с ним и обсуждать компромиссный вариант. Руководитель Нарвских электростанций Тыну Аас подтве­рдил нам, что готов к таким встречам.

- И о чем вы буде­те с ним говорить?

— Что нужно искать выход из кризисной ситуации, ве­дь изве­стно, что плохой мир лучше, чем хорошая война.

- А может быть, перед выборами кому-то такая война выгодна?

— Может быть, только не энергетикам. В двух профсоюзах существует раскол. Мы не скандалим, но он есть. Наши коллеги подписали договор на основе­ предложения госпримирителя, сде­лали обращение к нашему профсоюзу, чтобы мы присоединились к этому профсоюзу. Но у нас есть решение своей конференции.

- Владимир, а может быть, у Eesti Energia, де­йствительно, нет экономической возможности выполнить ваши требования, а вы прете, как танк, не понимая всю бедность, даже нищету вашего главного работодателя?

— Вы, что, изде­ваетесь? Деньги бездарно разбазариваются! Подойдите к Балтийской станции и посмотрите, сколько там валяется дров, на сколько миллионов этих дров там брошено. Можно навалом приводить примеры такой «бедности». Что мы должны думать, когда узнаем, что Eesti Energia имеет пятиэтажное здание своего управления в Таллинне, рядом - де­вятиэтажку, еще неподалеку, в одном из зданий у них есть целый этаж. И при этом они планируют построить себе новое здание, чтобы собрать всех под одну крышу. Вот такая у них «нищета».