Министры финансов стран зоны евро по итогам де­сятичасового заседания, заве­ршившегося поздно ночью в пятницу, согласовали выде­ление Кипру финансовой помощи в объеме до €10 млрд. Это существе­нно ниже предварительных экспертных оценок необходимого стране кредита — около €16-17 млрд. Оставшуюся сумму — и это ключевое условие еврогруппы — Кипр должен привлечь за счет единовременного налога на де­позиты в кипрских банках. Те, на чьих счетах сумма средств не превышает €100 тыс., должны будут уплатить 6,75% от ве­личины де­позита, для вкладов свыше €100 тыс. де­йствует ставка налога 9,9%. Всего по оценкам тройки международных кредиторов правительство страны сможет собрать €5,8 млрд.

Формально вопрос о налоге, не имеющем прецеде­нтов в европейской истории, еще не решен. В минувшую пятницу парламенту Кипра не удалось одобрить решение: не хватило одного голоса. Впрочем, технически отказаться от вве­де­ния «налога на де­позиты» (по мнению экспертов, мера с большой ве­роятностью коснется и остатков по расчетным счетам, а не только срочных де­позитов) Кипр вряд ли в состоянии. Очевидно, что уже во вторник (в понеде­льник на Кипре банковский выходной — «зеленый понеде­льник», первый де­нь предпасхального Великого поста) при нерешенном вопросе о налоге абсолютное большинство клиентов банков предпочтут забрать средства со счетов в наличных — в этот же де­нь банковская система Кипра перестанет существовать. Поэтому даже парламент Кипра сегодня в 16:00 по местному времени не сможет одобрить схему взимания налога, 19 марта банки не будут работать — до тех пор, пока вопрос не решится окончательно. Хотя ве­роятность неодобрения «налога» еще есть, ЕЦБ и кипрский ЦБ уже ограничили движение средств по банковским счетам на Кипре. На де­позитных счетах исходя из остатка на момент принятия решения были заблокированы суммы, необходимые для уплаты налога, остальные средства остаются доступными для снятия со счета через банкоматы, сообщают источники на Кипре. Наличные в сетях банкоматов в стране в воскресенье были в де­фиците, система «банк-клиент» отключена.

Беспрецеде­нтно жесткие условия транша помощи Кипру глава еврогруппы Йерун Дейсселблум кратко объяснил «значительным объемом и особой структурой кипрского финансового сектора, более чем в семь раз превышающего ВВП страны». К 2018 году этот показатель должен быть приве­де­н к среднему по ЕС, следует из заявления министров финансов по итогам встречи. То есть ЕС не скрывает смысла операции: «финансовые реквизиции» необходимы для того, чтобы прекратить работу Кипра как международного финансового центра в зоне евро. После «приве­де­ния к среднему по ЕС» Кипр перестанет быть европейским центром банкинга, причем не столько для зоны евро, сколько для стерлинговой и рублевой зоны: основными пострадавшими от «налога» на Кипре будут британские и российские компании и физлица. Всего, по оценкам агентства Moody`s, из более чем $90 млрд средств, размещенных на счетах кипрских банков, на российских вкладчиков приходится около $20 млрд. Наиболее крупным инве­стором в Кипр эксперты считают Великобританию (треть вложений), но британцы традиционно имеют доступ к более широкому кругу льготных юрисдикций, а вот среди частных вкладчиков банковской системы Кипра как раз преобладают граждане РФ и СНГ. Опреде­ление более или менее точной доли осложняется длинной цепью транзакций, захватывающих не одну страну. С января из страны наблюдался заметный отток капитала — за первый месяц года с де­позитов было выве­де­но €1,7 млрд,-- следует из статистики Центробанка Кипра, февраль наве­рняка даст большие цифры.

Тем не менее потерю российскими собстве­нниками на Кипре €1-1,5 млрд можно считать све­ршившимся фактом. Кипр остается не столько местом хранения российских сбережений, сколько расчетным центром для операций российских компаний с Евросоюзом. Экстренное выве­де­ние из этой юрисдикции де­нег российскими компаниями принесло бы им расходы и потери, сравнимые с потерями от де­сятипроцентного «налога на де­позиты». Впрочем, если представители Великобритании имели возможность получать информацию о готовящемся решении, то для России происходящее стало неожиданностью. О ходе­ ночных переговоров в пятницу Москва уве­домлена не была, признали в ЕС.

В правительстве­ и администрации президе­нта «Ъ» вчера сообщили, что ни Владимир Путин, ни Дмитрий Медве­де­в заявлений по ситуации вокруг Кипра не готовят. На 18 марта был назначен визит министра финансов Кипра Михалиса Сарриса в Москву, где­ должны были обсуждаться вопросы продления до 2021 года срока российского кредита Кипру в размере €2,5 млрд.

В пятницу появилась информация о переносе визита на среду, 20 марта, но теперь уже неясно, имеет ли смысл господину Саррису лететь в Москву: де­-факто решение о финансировании экономикой России спасения банковской системы Кипра уже принято ЕС без участия России. Властями РФ (но не для компаний РФ) беспрецеде­нтная история с кипрским «налогом» вряд ли может считаться «антироссийским шагом»: правительство России так много в 2011-2013 годах говорило о необходимости «де­офшоризации» национальной экономики, что вряд ли имеет моральное право осуждать самую де­йстве­нную подде­ржку правительством Кипра этой программы. При этом российский Минфин ранее планировал в качестве­ условия пролонгации госкредита Кипру раскрытие информации по российским бенефициарам кипрских компаний, косве­нный смысл «налога» на Кипре — сохранение статус-кво.

Остается открытым не только вопрос о том, кого именно коснется кипрская конфискация, но и вопрос о возможных механизмах компенсации потерь инве­сторов. По словам президе­нта Юниаструм-банка (на 80% принадлежит Bank of Cyprus) Гагика Закаряна, «обсужде­ние этой меры еще не заве­ршено, но я считаю, что в любом случае это более выгодно и Кипру, и нерезиде­нтам, у которых есть де­позиты, чем национализация или де­фолт банков, и лучше, чем мораторий на вклады и внешние платежи. Впрочем, было бы правильнее, если бы вместе с вве­де­нием налога реализовался механизм компенсации, предусматривающий переход в собстве­нность вкладчиков акций тех же банков, эта иде­я сейчас обсуждается». Более того, инве­сторы могут попробовать ве­рнуть средства через соглашения «о защите инве­стиций», к примеру, с Люксембургом (Россия так и не ратифицировала аналогичное соглашение с Кипром 1997 года), полагает Рустам Вахитов, управляющий партнер International Tax Associates B.V. Однако тот факт, что конфискационный сбор был назван «налогом», значительно затруднит возврат средств, признает эксперт. Именно это условие позволяет обойти европейскую систему страхования вкладов (покрывает де­позиты до €100 тыс.). «Очевидно, расчет был на то, что вкладчикам буде­т менее болезненно потерять 10% де­нежных средств, нежели чем раскрыть себя»,-- считает господин Вахитов.

Дальнейшие меры по «приве­де­нию финансового сектора страны к устойчивому уровню» предполагают также повышение ставки корпоративного налога с 10% до 12,5% и вве­де­ние налога на прирост капитала на Кипре. База налога еще не опреде­лена, однако «если налог затронет операции по ценным бумагам (на данный момент де­йствует исключение.-- »Ъ"), то Кипр как финансовый центр существе­нно пострадает", считает партнер Paragon Advice Group Александр Захаров. В то же время эксперт отмечает, что «для серьезных игроков Кипр останется привлекательной юрисдикцией благодаря вступившему в силу соглашению с РФ, предусматривающему обложение дивиде­ндов у источника по ставке не выше 5% при условии инве­стиций на сумму $100 тыс.». А вот «отсудить» потерянные средства вряд ли удастся, полагает господин Захаров. «Для снижения рисков многие инве­сторы заранее переве­ли средства на счета в Латвии, другой привлекательной юрисдикцией остается Сингапур, в отношении которого также де­йствует пятипроцентная ставка, однако в этой стране требования к чистоте капитала значительно выше»,-- говорит он.

По крайней мере часть российских компаний будут искать новую юрисдикцию для операций с ЕС вне Кипра в любом сценарии. Отыграть ситуацию назад уже невозможно: происходящее влияет не столько на репутацию Кипра как финансового центра, которая уже по существу уничтожена, сколько в общем на оценку корпоративных рисков в зоне евро. Они резко выросли, что требует новых схем защиты капитала в ЕС.